Недавно в нашем гимназическом музее состоялось открытие экспозиции «Геноцид белорусского народа в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Истории сложной, тяжёлой и трагической.
На открытии экспозиции выступила заместитель директора Сербантович Инна Ивановна. В своём выступлении она отметила, что в последнее время события Второй мировой и Великой Отечественной войны по-разному трактуются и преподносятся в современном мире, поэтому наше поколение должно сохранить правдивую память о тех трагических событиях, которые постигли Беларусь и наш белорусский народ.
Выступая перед нами, Инна Ивановна рассказала нам свою историю, вернее, историю о её земляках, которая очень запала мне в душу и сегодня я бы хотела поделиться ею с вами. А назвала я её «Муслиновое платье».
Инна Ивановна родилась и выросла в небольшой, живописной деревушке Шкловского района – Ордать, которая длинной нитью растянулась вдоль речки с милозвучным названием - Бася. Название реки и имя героини, о которой пойдёт речь в моём рассказе, совпадают - Бася. Эту историю Инна Ивановна услышала от своей матери, Микодиной Нины Григорьевны. Долгими зимними вечерами, когда вся семья собиралась вместе (а семья, надо отметить, немаленькая в семье воспитывалось шестеро детей) мать часто организовывала вечера-воспоминания. Дети очень любили рассказы матери о её непростом военном и послевоенном детстве, рассказы об односельчанах.
В детскую память отчётливо врезался рассказ о судьбе сельской учительницы начальных классов Баси Григорьевны, к сожалению, Инна Ивановна не помнит её фамилии. Впрочем, всё по порядку.
Исторически так сложилось, что в царской России евреи имели право жить только в отдельных губерниях, городах, местечках.В Беларуси – Северо-Западном крае – евреев было много. Даже поговорка сохранилась: «Віцебск, Ворша, Шклоў, Магілёў, Рагачоў, Ляды – усё яўрэйскія гарады".
В деревне Ордать прижилась еврейская семья Гирши (Григория) Лейзеровича. В семье было четверо детей: Берта, Бася, Хая и Залман. Семья была дружная работящая, они прекрасно ладили с односельчанами-белоруссами. Лейзеровичей в округе уважали. Событием для всей деревни стала женидьба белорусского парня Фёдора Глушанкова на старшей дочери Лейзеровичей Берте. Его выбор вызвал у сельчан переполох: на несколько дней это событие стало главной новостью в каждом деревенском доме. А в деревне было больше двухсот дворов. Ещё до войны в семье появились дети Дина и Лёник.
Бася Лейзарович работала учительницей начальных классов Ордатской семилетней школы и жила в семье Берты, помогая воспитывать племянников. Бася была очень привязана к детям, баловала их, дарила подарки. Однажды в день рождения она подарила своей племяннице муслиновое платье. Девочка была безумна рада, кружилась, танцевала в нем. Муслины на платье были в цвет её глаз. А вокруг семья, родные, близкие, любящие люди. Это ли не счастье?
Залман так же женился на белоруске Наталье, работал в местном колхозе кузнецом.Залман был высоким мужчиной, широким в плечах, круглолицым и всегда с доброй улыбкой. Он никогда и никому не сказал плохого слова и всегда выполнял свои обещания. С любовью относился к детям. Подросткам, тем, у кого хватало сил, разрешал покачать кузнечные меха, а старшим – даже поработать молотом на раскаленной наковальне. Кузнечная работа в его исполнении казалась не только самой интересной, но даже и легкой. От старших односельчан не раз приходилось слышать, что кузнец Залман – человек мягкий, добрый, работящий. Односельчане его уважали. Когда началась война, Залмана Лейзаровича мобилизовали на фронт. С войны он не вернулся.
Младшая сестра Хайя Лейзерович была инвалидом с детства, но образование получила и до войны работала в шкловском банке.
Война – это самое ужасное, самое трагическое и беспощадное время, оно унесло тысячи жизней и поломало множество судеб людей. Память о ней не имеет срока давности – она вечна. Вихрем она ворвалась, в семью Лейзеровичей, как и в многие другие семьи. На их долю выпали тяжелые испытания. Никто из них не думал об эвакуации в надежде на то, что война продлится недолго и всё как-нибудь обойдётся. Город Шклов и Шкловский район были оккупированы немецко-фашистскими захватчиками с июля 1941 года по июнь 1945 года. С первых дней оккупации в районе начались операции по истреблению еврейского населения. Когда немцы стали расстреливать евреев в Шклове, младшей сестре нашей героини удалось избежать участи многих евреев-шкловчан, которые были схвачены и переправлены в гетто, чудом ей удалось укрыться в доме знакомых, но оставаться в Шклове в дальнейшем было небезопасно. Потайными тропами она пешком пришла в родную деревню.
В это время в деревне вместо власти сельских Советов оккупанты установили свою. Создали полицейский гарнизон, назначили бургомистра, он был из местных крестьян. Из соседних деревень и из Шклова приходили вести о зверствах фашистов по отношению к еврейскому населению, поэтому семье ордатских евреев приходилось постоянно скрываться не только от полицаев. По прибытии Хайи домой её прятали даже от соседей, боясь за то, что может найтись «хороший человек», который донесёт о ней полицаям. Полицаи периодически устраивали облавы, в одну из которых погибла юная Хая. Девушка попыталась укрыться на берегу родной реки, но её настигла пуля полицая.
После случившейся трагедии с Хаей Берта приняла в церкви христианскую веру, детей своих так же крестили в надежде, что это поможет избежать беды, которая нависала над ними. Фёдор, муж Берты старался задобрить бургомистра, преподнеся ему одежду, домашнюю утварь. На время семью оставили в покое. Но однажды в Ордать приехал важный начальник горецкой полиции, сам он был родом из соседней деревни Шестаки. Он верно служил фашистам, прекрасно знал, что Берта и Бася –еврейки, желая в очередной раз выслужиться перед новыми хозяевами, вероломно ворвался и арестовал Фёдора и Берту, Басе же в это время удалось скрыться у родственников. Супругов отвезли в Шкловскую комендатуру. Никто не знает почему, но их вскоре отпустили, может, роль сыграло то, что Федор был белорус, а Берта приняла христианство. Вскоре фашистский прислужник из горецкой полиции вновь оказался в доме у супругов, на этот раз он повёз их в Горки, забрав с собой часть имущества семьи. На этот раз судьба не была к ним благосклонна, в деревне говорили, что их расстреляли по дороге в Горки.
Через некоторое время за детьми Берты и Фёдора приехал бургомистр Ордатской волости, их арестовали и повезли в Шклов. Полицаи из дома забрали все ценные вещи, одежду, обувь и домашнюю утварь. После войны очевидцы (выжившие узники концлагеря) рассказывали, что детей отправили в Оршанский концлагерь и там отравили в «душегубке». Бася, которая очень любила своих родных племянников, очень горевала о случившемся, но воспрепятствовать этой трагедии она не могла. Всю оккупацию Басю Григорьевну укрывали от фашистских нелюдей родные и знакомые, простые люди, которые рисковали своими жизнями и жизнями своих детей, но не выдали Басю – еврейскую девушку. Сегодня мы не знаем имена тех небезразличных, добрых людей, которые укрывали Басю от рук карателей, гонявшихся за ней как цепные псы, не думали они на тот момент и о том, что совершают подвиг, защищая братский многострадальный еврейский народ в лице нашей героини - Баси. После того как фашистов прогнали из родной Беларуси, она была в рядах действующей армии. Любовь к людям и всему светлому помогли ей в трудную минуту – она выжила, не попав под пули полицаев, выжила и в суровых боях, она воевала и думала о Победе. Она думала о нас, о будущем поколении, она спасала страну.
После войны она продолжила свою педагогическую деятельность. Однажды, это было вскоре после войны, Бася Григорьевна вошла в класс к своим ученикам, окинув взглядом детей она увидела на девочке - дочери бывшего бургомистра Ордатской волости - муслиновое платье, то самое муслиновое платье… Вихрем закружились мысли, воспоминания, перед взором кружилась в танце Дина… Закипели внутри горючие слёзы, и полились, оставляя бороздки на израненном сердце…
Бася Григорьевна осталась верной своему гражданскому долгу. Вышла замуж, вместе с мужем учителем-белорусом учила сельских детей. Своих детей у них не было.
Вот так и исчез род ордатских евреев Лейзеровичей, которые жили в согласии и дружбе с односельчанами-белорусами, оставив о себе добрую память. Бася Григорьевна пережила войну, уцелела, но помнила её в своих снах.
Простить врагу его зверства за давностью времени, конечно, можно. А вот забыть о них - НИКОГДА!
Песню свою отправляя в полет, — помните!
О тех, кто уже никогда не споет, — помните!
Детям своим расскажите о них, чтоб запомнили!
Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!
Во все времена бессмертной Земли помните!
Роберт Рождественский
раскрыть » / « свернуть